Сурового времени дети — Страница 5

Публицистика Проза Публицистика Смена за сменой

Смена за сменой — Сурового времени дети

Страница 5 из 8

 

• Сурового времени дети (1941—1945 гг.)
• Работа пионеров на полях.
• Посылки на фронт.
• Строительство эскадрильи «Омский школьник».
• Обращение Аркадия Гайдара ко всем советским школьникам.
• Из рапорта тимуровцев 138-й школы.
• Подвиг Германа Шакирова.
• Военно-тимуровская команда Горьковского района.
• Сбор средств на танк «Малютка».
• Р. Рождественский. «Концерт» …

 

* * *

Ю. Яковлев

Я тот старый барабанщик,
Я тот самый барабанщик,
Про которого поют.
Как он спал и как проснулся,
К барабану потянулся.
Я опять в строю. Салют!
Я прикидывался спящим.
Был же я впередсмотрящим.
Лишь от солнца щурил глаз.
Жив тот самый барабанщик,
Жив тот самый барабанщик,
Я зову на подвиг вас

Где ж твой галстук, барабанщик.
Что пылал так гордо раньше,
Согревал тебя в пути?
Никуда не мог он деться:
Превратился галстук в сердце.
Бьется, слышите, в груди.
Кумача живая краска,
Пионерская закваска,
Превратилась в кровь мою.
И в глазах моих бессонных
Свет костров неугомонных.
Я опять стою в строю.
Я живу, чтоб дробь звучала.
Чтобы кровь в висок стучала.
Чтобы подвиг зрел в груди.
Я тот старый барабанщик,
Пионерский барабанщик.
Слышишь зов мой? Выходи!

 

* * *

Сурового времени дети

22 июня 1941 года в зенит входило лето — ласковое, солнечное, обещая выпускникам последний школьный бал, а пионерам — звонкие и радостные каникулы. Но вдруг в набат ударила война… Еще никто не знал, какой трагедией станет она для советского народа, сколько принесет горя и слез, но в грозный час все встали на защиту Родины.

Враг не щадил никого и ничего: пылали села, лежали в руинах города, нескончаемой вереницей тянулись с запада на восток тысячи беженцев, и вытоптанная добела пыль на дорогах была, как след человеческого горя.

В окуляры биноклей немецкие офицеры наблюдали — прицельно ли стреляют пушки по пионерскому лагерю в Паланге? Самолеты-стервятники с паучьей свастикой выслеживали свою добычу: баржу с малышами из ленинградского детского сада на Ладожском озере, танкер «Эмба» под флагом Красного Креста, вывозящий детей из Севастополя, — фашисты преследовали, бомбили, торпедировали.

Вести приходили одна тревожнее другой: наши войска оставили Киев, Харьков, Одессу, враг рвался к Москве…

Глубокий тыл, сибирский город Омск… И фронт, и тыл в суровых испытаниях Великой Отечественной были единым боевым лагерем, и советская школа — необходимой частью этого единства.

Клич нашей партии и правительства «Все для фронта, все для победы!» повернул каждого советского человека от мала до велика лицом к опасности.

Сентябрь сорок первого школьники отметили дружной работой на полях. Вот странички трудовой летописи юных омичей в годы войны. «Учащиеся Тарбожинской школы Большеуковского района за 10 дней заработали 970 трудодней, а школьники колхоза «Свет» Полтавского района — по 60—70 трудодней. Средства они передали в фонд обороны».

(Газета «Омская правда», 1941, сентябрь).

«Учащиеся школ Любинского района горячо откликнулись на обращение пионеров 138-й школы о посылке на фронт сушеных овощей. Они заготовили и насушили картофеля, свеклы, моркови, грибов и отправили на фронт красным бойцам посылки».

(Газета «На ленинском посту», 1941, 19 ноября).

«Пионеры совхоза «Коммунист» Черлак-ского района хорошей работой на полях завоевали уважение старших товарищей… За лето и осень они сгребли и заскирдовали сено на 400 гектарах и помогли убрать хлеб». (Газета

«Большевик», 1942, 1 октября).

«Пионеры и школьники Седельниковского района заготавливают для госпиталей лекарственные травы. Только за один воскресник собрали 300 килограммов».

(Газета «Комсомольская правда», 1942, ноябрь).

«Сам погибай, а товарища выручай» — таким высоким моральным принципом руководствовалось поколение сороковых годов. Учителя и ученики делились с фронтом всем, чем могли.

«Для помощи фронту отправлено теплых вещей — 300 комплектов, партизанам — 80 вещей, посылок для РККА — 400; учебных пособий, книг, глобусов, чернильных ручек для временно оккупированных районов на 2660 рублей; для детей Ленинграда и Москвы собраны блузки, платья, чулки, обувь».

(Из годового отчета 38-й омской школы).

И — для сравнения — здесь же копия донесения заведующему гороно Ф. А. Суворову: «Нуждающихся в обуви 259 человек. От75

сеялись из школы по причине отсутствия одежды и обуви — 26 человек. Школа испытывает острый недостаток в бумаге, учебниках, наглядных пособиях, перьях… Устроились на работу из 5—7 классов — 113 человек, из 8—10 классов — 62… »

«В школе №38 г. Омска оборудована столярная мастерская. Ребята делают лыжные палки для лыжников на фронт. К 25-й годовщине Октября собрали 4800 кг черного и 105 кг цветного металла, 210 бутылок для зажигательной смеси. Для посылок на фронт сшили 150 носовых платков, 236 кисетов, связали 150 пар носков, склеили 220 конвертов… »

(Газета «Комсомольская правда», 1942, 14 декабря).

Рабочий день в школах начинался и заканчивался телефонными звонками — то нужно помочь разгрузить срочно военный груз, то на заводе требуется подмога. Делали крепления и палки для лыж, шили рукавицы, кисеты, трудились в поле.

«В саду у профессора Кизюрина юннаты собрали 200 кг ягод для омских госпиталей. Наши животноводы взяли в кавалерийской части жеребят и воспитывают их для Красной Армии… Упорным трудом в саду, на огороде, на пасеке, на звероводческой и птицеводческой фермах юные натуралисты заработали 50 тысяч рублей и внесли эти деньги в фонд обороны».

(Газета «Пионерская правда», 1942, №99).

К сожалению, нет точных цифр, они скорее всего были значительно выше, но даже такие, какими мы сегодня располагаем, впечатляют и трогают душу. За 1418 дней войны юные омичи заработали 9 118 000 трудодней, отправили на фронт 17 000 посылок, собрали на вооружение Красной Армии 2 800 000 рублей, лекарственных трав и шиповника — 7243 килограмма. Собрано для детей из временно оккупированных областей 2115 килограммов муки, 253 тонны картофеля, 350 килограммов масла, 8120 литров молока, 19 000 различных вещей из одежды.

Но, выполняя ответственные задания Государственного Комитета Обороны, поручения партийных и комсомольских организаций города, школьники старались хорошо учиться — это тоже был удар по врагу.

Война отняла у тысяч пионеров простые радости, полагавшиеся детству. Самые большие школы были заняты под госпитали, а в остальных занятия проводились в три и четыре смены. В классах было холодно, постоянно хотелось есть.

Но дети не только учились, но и помогали взрослым, сами заготавливали дрова для школ.

Все чаще о своих отцах и братьях говорили ребята горькое слово: «Погиб».

Но нравственная атмосфера тех лет воспитывала человеческую надежность и верность, и каждый день они получали простые и высокие уроки мужества, доброты, причастности к судьбе Отечества в его трудную годину.

 

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА

«Директору школы №6 тов. Агеевой, секретарю комитета ВЛКСМ Розенблюм, старшей вожатой Фарбер, председателю учкома Белогородскому.

Передайте учащимся школы №6 города Омска, собравшим 15 000 рублей на строительство эскадрильи «Омский школьник», благодарность Красной Армии и мои пожелания им здоровья и успехов в учебе и общественной работе.

И. Сталин».

 

«Омск. Женская неполная средняя школа №67. Классному руководителю тов. Ивановой, директору школы тов. Базыкиной.

Сообщаю, что на средства, внесенные учащимися неполной средней школы №67 Кировского района города Омска, построен танк и передан частям гвардии генерал-полковника танковых войск Кравченко. Прошу вас сообщить об этом всем, кто принимал участие в сборе средств на строительство танка.

Заместитель начальника Главного Управления формирования БТ и MB Красной Армии генерал-майор танковых войск Липодаев».

 

Что такое один танк, один самолет в смертоносной схватке? Но в картине великого народного противостояния бесценна каждая крупица великого самопожертвования тех, кто жил в тылу, чтобы прочувствовать и понять, почему мы победили.

… 1 сентября 1941 года Аркадий Гайдар обратился ко всем советским школьникам по радио. «Ребята, — сказал он. — Беспрестанно гудят паровозы, уходят длинные эшелоны… Это ваши отцы и братья, родные, знакомые едут на фронт — туда, где отважная Красная Армия ведет с врагами бой, равного которому еще никогда на свете не было… В славе теперь будут те честные, скромные ребята — труженики, пионеры-тимуровцы, которые… будут упорно учиться, работать, терпеливо постигать сложное военное дело, помогать семьям бойцов и заботиться о наших героях-раненых. Страна о вас всегда заботилась. Она вас воспитала, учила вас, ласкала и частенько даже баловала. Пришло время и вам не словами, а делом показать, как вы ее цените, бережете и любите».

Эти слова любимого писателя, подарившего накануне войны, в 1940 году, нашей детворе легендарную книжку «Тимур и его команда», стали программой жизни пионеров на многие годы…

«Дорогие товарищи! Широко по всей стране развернулось тимуровское движение. Мы, учащиеся 138-й Краснознаменной школы г. Омска, пришли сегодня сюда с донесением: над 289 семьями фронтовиков шефствуют наши тимуровцы. 850 учебников собрано для учащихся освобожденных районов, 5 тонн черного металла сдано государству».

(Из рапорта тимуровцев 138-й школы).

И такая приписка к нему:

Каждый школьник об этом мечтал,
От великой ярости неистов,
Пусть же нами собранный металл
Упадет на головы фашистов!

3985 тимуровцев заботились о семьях фронтовиков.

Много лет Виктор Иванович Голубцов бережно хранил удивительные реликвии: дневник военно-тимуровской команды, который он вел, ее знамя и документы. Спасибо ему за это, потому что время стирает из памяти даты, детали хороших, добрых дел, а сейчас, как на ладони, перед нами яркая и волнующая летопись жизни пионеров и комсомольцев в годы войны…

Дело было так. Ушли на фронт из сибирского села Горьковское мужчины, остались старики, бабы да ребятишки. Мальчишкам постарше, конечно, тоже не терпелось воевать, ведь командовал же полком Гайдар в шестнадцать лет! Книжку «Тимур и его команда» все прочитали и решили создать свою военно-тимуровскую команду. Почему — ВТК? Шел 1941-й год, еще было далеко до Сталинградской битвы, и горьковские парнишки надеялись, что придет и их срок надеть солдатскую шинель. Значит, нужно знать устройство оружия, азы тактики, фортификации, уметь стрелять (пусть научит военрук!). Это, во-первых. А во-вторых, кому помогать семьям фронтовиков и эвакуированных, как не им?

Дело было серьезное, военное и… секретное — с присягой и клятвой: «Я, член ВТК, сознавая, что в настоящее время моя страна ведет войну за мою жизнь и будущность, обязуюсь ей помогать по мере возможности. И даю клятву, что я буду строго хранить тайну нашей команды и выполнять беспрекословно решения штаба ВТК. Если же я отступлю от этой клятвы и предам своих товарищей, то пусть покарает меня презрение всех членов нашей команды и изгонят меня они из своей команды».

Штаб был в старой деревенской баньке. Здесь хранилось знамя с эмблемой, нарисованной Гришей Середой: звезда и скрещенные двуручная пила и сабля-шашка, что означало на словах следующее: «Что кавалерист без сабли, то тимуровец без пилы».

Сохранять конспирацию было нелегко: зимой пилы из дому приносили по очереди, весной тайком копали огороды.

В селе разговоры пошли: опять кто-то к дому на саночках привез дрова, сложил в аккуратную поленницу, а сверху записочку оставил: «Чтоб сиротам нашим и вдовам жизнь мачехой злой не была, — да здравствует солнце да скроется мгла!» И подпись — «Тимуровцы».

Из дневника В. Голубцова: «22.12.42.Мороз 22°. Сильный ветер. Занимались два урока. Вовка Богомолов нашел работу у заведующей партийной библиотекой Пасынковой на ул. Ким, около Вовки. Решили поработать до 6 часов. Пароль «Шомпол». Пошел я передать по цепочке Ваське Решотко и договориться с ним о пиле. У него так дома: если он уходит, то пилу ему не дают, если же он дома, то его не проверяют, и я беру пилу…

Напилили мы больше полкубометра и раскололи. Я колол. Аж вспотел. После работы Вовка Богомолов — помощник командира — всем нам объявил благодарность».

Но недолго дела ВТК были в тайне. Сестра Виталия Якуба, Надя, работавшая секретарем райкома комсомола, конечно же, дозналась от брата, что ночные перестуки и отлучки из дому, всякие перешептывания и разговоры в селе о каких-то «тимуровцах» — это и есть секретная организация ВТК. Свои ребята — Саша Меринов, Гриша Середа, Витя Голубцов, Боря Пронь, Володя Богомолов и даже девчонки — Люба Безматерных, Зоря Каплан.

Теперь они стали первыми помощниками райкома. Им давали серьезные поручения.

«4.04.42 г. Вызвал Брысов (секретарь райкома партии) и сказал: «Ребята, в Ново-Покровке стоит баржа. Надо погрузить». Мы пошли».

Коротко и ясно. Четыре строчки в дневнике, а между тем надо было до Ново-Покровки пройти не один десяток километров.

«21.04.42 г. Работали на пилке дров у красноармейки Ивановой. Напилили и накололи около двух кубометров дров. Было 9 человек (одна пила и три топора). При работе дисциплина была строгая».

«7.05.42 г. Копали огород у красноармейки Богомоловой… На работе было 10 человек».

А 21 апреля 1942 года в районной газете была опубликована благодарность тимуровцам от красноармейки Ливенцовой: «Мой муж и сын ушли на фронт… 17 апреля отряд тимуровцев испилил, наколол и сложил в поленницу дрова. Я благодарю юных тимуровцев Горьковской средней школы».

«26.12.42 г. Поздно. Собака даже не лает. Завтра ехать в совхоз «Горьковский» молотить хлеб. Воскресник… ».

«27.12.42 г. Проснулся в седьмом часу. Пошли с ребятами в контору. Принесли вилы, лопаты, грабли, и всех нас отправили на двух подводах в степь… Я, Вовка Богомолов, Лебедев, Люба работали вместе, накладывали копешки на воз. Копны занесло снегом, они застыли и примерзли к земле. Класть их — мука. Обеда нам не было. Приехал директор, привез по 200 граммов хлеба на брата… Сильно устали».

Едва начался 1943-й год, а Грише Середе и Борису Проню настал черед идти в армию. Было им по восемнадцать лет, по нынешним меркам — мальчишки, а тогда — защитники Родины. Чуть позже уехали Матвей Лидман и Володя Богомолов.

Шла зима — в заботах, тревогах, работе.

«5.03.43 г. Вызвала Надя и сказала: «Если мы не заготовим для маслозавода дрова, он станет». Мы, 18 человек, совершили в этот день марш-бросок на лыжах в лес. На подводе ехала одна Зорька. У нее больное сердце. Напилили 20 возов дров».

8 марта ВТК отчитывалась в райкоме комсомола. С лета 1942 по март 1943 года напилено 60,65 кубометра дров, привезено из лесу 3 кубометра. Принесено с реки 3 кубометра льда для питьевой воды. Работали на 8 воскресниках. Заработали летом около 200 трудодней и более 3000 рублей… Занимались (более 200 часов) строевой, лыжной и тактической подготовкой.

А в октябре пришла «похоронка»: погиб Гриша Середа. Никто не хотел верить, что нет больше в живых веселого, жизнерадостного, красивого парня. В дневнике появилась запись в траурной рамке: «Октябрь. На фронте борьбы с фашистскими захватчиками погиб смертью храбрых старый член команды Середа Григорий».

Если бы она была единственной!

Из семьи Проней на фронт ушел и Борис. Вскоре в дневнике команды появилась еще одна запись: Борис Пронь геройски погиб в борьбе с фашистскими захватчиками в боях под Могилевом.

Служили юнгами в это время на «Балхаше» Витя Якуб, Федя Жиленков. Только Лева Раенко назначен был на корабль «Белоруссия». Во льдах Охотского моря попало в ледовый плен судно «Маныч». «Белоруссия» поспешила на помощь, но ее торпедировали вражеские подводные лодки. Юнги имели право покинуть первыми тонущий корабль, но Лева остался в машинном отделении — и волны сомкнулись над ним. И еще одна траурная рамка появилась в дневнике.

Эти «мальчики невиданной революции», эти девочки, не искавшие ни покоя, ни уюта, трудолюбивые и бесстрашные… Нет, победить народ, у которого была такая юная смена, нельзя.

… 24 марта 1973 года в селе Горьковское встречали гостей — тимуровцев военных лет.

Восемнадцать человек встали под свое знамя — ученый и врач, учитель и летчик, рабочий и хлебороб. Владимир Степанович Богомолов провел перекличку. А в зале сидели ребята в алых галстуках — новое поколение тимуровцев…

… В книге «Герои Суарского ущелья» А. Маковского есть страничка о нашем земляке Германе Шакирове.

… Фашистские головорезы рвались к столице Северной Осетии. Село Майрамадаг, словно острая кость в волчьей глотке, мешало продвигаться вперед, закрывая вход в Су-арское ущелье, через которое шел путь к Военно-Грузинской дороге.

На этом пути насмерть стояла морская пехота. В бессилии и ярости враг бросил против моряков танки. Чем могли остановить их советские бойцы? В роте автомат, ручные гранаты да несколько противотанковых — вот и все оружие. Даже бутылок с зажигательной смесью не было.

У старшины второй статьи, комсомольца Германа Шакирова была одна-единственная противотанковая граната. «За каждую гранату буду требовать по танку», — сказал старшина роты. И хотя в его голосе слышались шутливые нотки, Герман понял его слова так, как надо понимать: подпустил вражеский танк на близкое расстояние и бросил гранату под гусеницы…

Товарищи видели и потом рассказывали, что был он, как всегда, спокоен, будто делал обычное дело, а не вступал в смертельный поединок с танком. Его пример вдохновил бойцов — атака была остановлена. Германа похоронили неподалеку от места его последнего боя. На бушлате блестела медаль. Нет, не «За отвагу», не «За боевые заслуги» — медаль Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В ноябре 1942 года оборвались его жизнь и мечта.

… Над могилой Германа Шакирова в селе Майрамадаг памятник из черного мрамора. Вокруг мемориала — сад, посаженный, как рассказал старый колхозник Эльзарико Баз-ров ребятам из штаба «Искатель» Омского Дворца пионеров и школьников, в память о матросе из Сибири, который хотел видеть свою родину в цветении яблонь. Сад тот называется Матросским.

Его друг Шура Соркин погиб еще раньше — 21 марта 1942 года близ деревни Лисьи Горки Старорусского района Новгородской области.

И еще одна история.

… Жила-была девочка, черноволосая, черноглазая. Любила тихонько играть в уголке в «дочки-матери», мечтала о большой кукле в красивом платье, обещанной мамой. Утром просыпалась радостная и говорила своим тряпочным дочкам: «Ну, вот и новый денек, скоро-скоро мама поедет в Смоленск и привезет мне куклу».

Но однажды утром вздрогнула земля от вероломного удара. Девочка не могла понять, какая беда пришла, и без конца задавала вопросы: «Куда уехал папа? Почему плачут дети? Что такое война?»

Немцы подходили к Сычевке. Работникам детской глазной больницы, в которой

главным врачом работала Полина Терентьевна Занегина, худенькая, маленького роста женщина, с трудом удалось эвакуировать 110 больных детей дошкольного возраста.

Ехали в товарном вагоне, путь до Омска длился почти месяц. Дорога измучила всех до крайности. И тогда Полина Терентьевна решила на какой-нибудь станции сойти. «Везде наши, советские люди, не дадут в обиду».

Заснеженная, продуваемая ветрами платформа оказалась Марьяновкой.

Разместились в деревне Усовка всей больницей.

Девочка видела, как люди собирали посылки, деньги, теплые вещи. Однажды подошла к маме и очень серьезно сказала:

— Я хочу поехать на фронт, к папе. Мне нужен солдатский ремень. И шинель.

— Что же ты там будешь делать? — спросила мама.

— Воевать. Как папа…

— Но у папы есть танк, а у тебя ничего. Как же ты будешь сражаться с фашистами, ведь у них самолеты, пушки, танки…

— Значит, нужно купить танк. В большом магазине, в городе…

— Но он дорого стоит…

— У меня же есть в копилке деньги — на куклу…

Однажды в редакцию газеты «Омская правда» принесли конверт, в котором оказались деньги и письмо: «Я, Ада Занегина. Мне 6 лет. Пишу по-печатному. Гитлер выгнал меня из города Сычевки Смоленской области. Маленькая я, а знаю, что надо разбить Гитлера и тогда мы поедем домой. Мама отдала деньги на танк. Я собрала на куклу 122 руб. 25 коп., а теперь отдаю их на танк.

Дорогой дядя редактор!

Напиши в своей газете всем маленьким детям, чтобы они отдавали деньги на танк. И назовем его «Малютка». Когда наш танк разобьет врага, мы вернемся домой».

Несколько раз газета опубликовывала отклики на призыв Ады Занегиной: «Пусть «Малютка» скорее выгонит фашистов из Днепропетровска», «Пусть на нашем танке «Малютка» танкисты беспощадно громят врага», «Пусть наши рубли станут грозными машинами и разобьют фашистов».

В областном Госбанке был открыт специальный счет №350035. Марина Тетерева внесла на танк «Малютка» 300 рублей, Волик Найда — 156, Юра Трифонов и Надя Степан-ская — 500, Света и Валерик Хлопотовы — 100, Вова Денисов — 138, Вика Грищенко — 100, Галя, Света и Иосиф Даниевичи — 410. Конечно же, у малышей не было своих денег.

«Мне папа с фронта прислал 136 рублей на новые сапоги. Но я еще похожу в старых ботиночках»,— писал шестилетний Адик Солодов. «Мама хотела купить мне новое пальто и накопила 150 рублей. Я похожу в стареньком пальтишке… » Это слова семилетней Томы Лоскутовой.

Дети из детского садика Ново-Уральского совхоза подготовили платный концерт и послали в Госбанк… 20 рублей.

До сих пор историки Запада выясняют, в чем же ошиблись фашистские генералы почему потерпела поражение закованная в броню гитлеровская армия, вспоминают «и русские морозы, и русских партизан». В своих захватнических планах они не предусмотрели, что есть на свете крепче брони.

А Ада получала письма. Ей писали солдаты с фронта, ровесники.

«Здравствуй, Ада! Прочитали вчера в газете твое письмо и рады за тебя, что ты такая хорошая. Мы сейчас в госпитале, но скоро вылечимся и поедем на фронт к твоему папе, чтобы вместе бить врага. Когда мы разобьем Гитлера, твой папа вернется с войны, и вы поедете домой. Папа купит тебе новую, очень красивую куклу. По поручению солдат из Омского госпиталя Евгений Порхачев».

«Здравствуй, Адочка! Прочитала в газете твой призыв и сразу же решила написать тебе письмо. Ты молодец! Я поддерживаю твое обращение и вношу свой месячный заработок на танковую колонну «Боевая подруга». Рабочая Маруся Степаненко».

В мае 1943 года в адрес юных омичей пришла правительственная телеграмма: «Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160 886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин».

Всего на «Малютку» было собрано 179 000 рублей…

Но об этом ни Ада, ни ее мама не знали. В конце сорок третьего года, как только наши войска освободили Смоленщину, Занеги-ны вернулись на родину. О поездке на фронт к отцу девочка больше не говорила — он погиб в неравном бою под Курском.

Ада окончила школу, потом медицинский институт, стала, как мама, врачом-окулистом. Несколько раз она хотела узнать, был ли все-таки танк «Малютка», один раз даже чуть не написала об этой давней истории писателю Сергею Смирнову, но передумала…

К сожалению, о том, как воевала «Малютка», в «Омской правде» ничего не сообщалось. Только в одной заметке «На омских танках в Берлине» есть такие слова: «Юные омичи собирали средства на танк «Малютка». Пусть знают ребята, что эта «Малютка» весом в 30 тонн безжалостно давила гитлеровцев, громила их доты и дзоты, расчищая путь доблестным советским пехотинцам».

Но известно, что с врагом воевала другая «Малютка», о которой с гордостью рассказывают участники Сталинградской битвы. В жестоких боях у города-героя прославился танк, на башне которого было написано — «Малютка». Механиком-водителем была Екатерина Петлюк.

В 1975 году на большом городском пионерском празднике «Салют, Победа!» встретились с ребятами из штаба «Искатель» Полина Терентьевна Занегина, Ада Александровна Воронец (Занегина) и Екатерина Алексеевна Петлюк.

Не дописана летопись омской «Малютки», но в том, что здесь рассказано, есть своя простая и великая правда о «малютках», доказавших, что такое любовь к Родине.

В селе Иртыш прошло детство Валентины Бархатовой, здесь она училась, 23 февраля была принята в пионеры, стала работать вожатой в октябрятской группе, возглавляла пионерскую дружину, вступила в комсомол.

В первые дни Великой Отечественной войны Валя Бархатова писала: «Прошу послать меня добровольцем на фронт. Хочу вместе со своими братьями Михаилом и Константином, вместе со своими школьными товарищами, вместе со всем советским народом защищать нашу землю, нашу социалистическую Родину от фашистских захватчиков. Я стреляю метко в цель, бросаю гранаты на большое расстояние, могу оказать первую помощь раненым, сдала нормы ПВХО, ГСО, ГТО I ступени. Я готова свои знания, волю, силы, способности и жизнь, если потребуется, отдать борьбе за Родину».

Газета «Молодой сибиряк» 22 ноября 1977 года: «Боевых наград у Вали Бархатовой четыре: медаль за оборону Сталинграда, ордена Красной Звезды, Славы III степени, Отечественной войны II степени (последний — посмертно).

Весна. Танковая часть находилась в недавно занятом нашими войсками Симферополе, отсюда и предстоял боевой путь на Севастополь.

8 мая 1944 года. «Пишу в танке, над головой пролетают снаряды, это наша артиллерия дает немцам жизни. Севастополь возьмем. Видимо, завтра решит многое. А сейчас меня ждут подступы к Севастополю, Сапун-гора».

9 мая 1944 года. Последняя решающая схватка на Крымском полуострове. Валя прильнула к пулемету… Но вот гитлеровцы подняли руки вверх, выбросили белый флаг, сдаются, и Валя заглушила пулемет. Но в

это время раздался страшный грохот, перед глазами полыхнул огненно-красный свет, танк дрогнул и остановился, замер навсегда…

В центре Симферополя, в Пионерском саду, на постаменте стоит Т-34. Этот танк, ставший памятником, улица в нашем городе и мирная тишина над нашей страной — след, который оставила на земле юная омичка Валя Вархатова».

11 июля 1941 года в «Омской правде» появилась статья поэта Леонида Мартынова «Большие чувства». Это был рассказ о стихах, которые в те дни получала редакция. Среди них было вот это — «Фашистам не будет пощады».

С винтовкой мой папа уходит в поход.
Желаю, любимый, побед!
И мама зеленую сумку берет,
Уходит сестрой в лазарет.
Я тоже имею и ловкость, и силу,
Чтоб в бой на фашистов идти.
Но мне «Подожди!» говорит Ворошилов.
Учись, закаляйся, расти…

Это было первое стихотворение в газете о войне, первым было оно и для маленького мальчика, ученика второго класса 19-й омской школы Роберта Рождественского. Теперь он известный поэт, и есть среди его стихов воспоминание о военном детстве.

КОНЦЕРТ

Сорок трудный год.
Омский госпиталь…
Коридоры сухие и маркие.
Шепчет старая нянечка:
«Господи!
До чего же артисты маленькие… .»
Мы шагаем палатами длинными.
Мы почти растворяемся в них
с балалайками,
с мандолинами
и большими пачками книг.
Что в программе?
В программе — чтение,
пара песен
военных, правильных … .
Мы в палату тяжелораненых
входим с трепетом и почтением …
Двое здесь.
Майор артиллерии
с ампутированной ногой,
в сумасшедшем бою под Ельней
на себя принявший огонь.
На пришельцев глядит он весело…
И другой — до бровей забинтован —
капитан,
таранивший «мессера»
три недели назад под Ростовом…
Мы вошли.
Мы стоим в молчании…
Вдруг
срывающимся фальцетом
Абрикосов Гришка отчаянно
объявляет начало концерта.
А за ним не вполне совершенно,
но вовсю запевале внимая,
о народной поем,
о священной,
так,
как мы ее понимаем…
В ней Чапаев сражается заново,
краснозвездные мчатся танки,
в ней шагают наши в атаки,
а фашисты падают замертво.
В ней железо чужое плавится,
в ней и смерть отступать должна.
Если честно признаться,
нравится нам такая война.
Мы поем… .
Только голос летчика
раздается,
а в нем укор:
«Погодите, постойте,
хлопчики …
Погодите …
Умер майор… »
Балалайка всплеснула горестно.
Торопливо,
будто в бреду … .
… Вот и все
о концерте в госпитале
в том году.

Концерты в госпиталях, письма родным под диктовку раненых, дежурства в палатах, сшитые в подарок уходившим снова на фронт кисеты — это были будни той поры. Но когда сливаются воедино, как ручьи в большую реку, все скромные дела пионеров и комсомольцев и знаешь, что за годы войны тысячи учащихся были награждены орденами и медалями СССР за боевые и трудовые заслуги, — хочется сказать, что это был подвиг. Сыны и дочери полков, Тимуровские команды, подростки, работавшие на за годах и в колхозах, вахты в госпиталях, посылки, сбор средств, письма на фронт — как много значило все это для великой нашей всенародной победы. И никогда не забудется.

 

• << Назад
• Вперёд >>

• Смена за сменой
• Праздник в красном галстуке
• Как завещал Ильич
• И нам любое дело по плечу
• Сурового времени дети
• Шагаем дорогой отцов
• Под мирным небом родины
• Выходные данные | Иллюстрации
• Все страницы