СПОР ПРОДОЛЖАЕТСЯ — Страница 14

Публицистика Проза Публицистика Омская областная Книга почета имени съезда ВЛКСМ

Омская областная Книга почета имени съезда ВЛКСМ — СПОР ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Страница 14 из 26

СПОР ПРОДОЛЖАЕТСЯ

КОЛЯ МЕЗИН, член ВЛКСМ с 1930 года, токарь Омского стрелочного завода Стахановец, норма выработки от 400 до 750 проц. Комсорг цеха.

Звонкая и сухая стояла осень — обильная огонь 1935 года. Полной рекой лилось в колхозные закрома золотое зерно.

В эти дни пронеслась по всей стране весть о герое Донбасса — Стаханове.

Длинны казались последние дни санаторной жизни комсомольцу токарю Мезину Николаю. В санатории он узнал о рекордах Стаханова, о его методах работы, о стахановском движении в стране. Николай рвался к станку.

В октябре Мезин приступил к работе. На стрелочном заводе станции Омск, где работал Николай, знали о Стаханове, читали о Бусыгине, но применять их методы у себя никто не пытался. «Мало ли что есть хорошего? Там Донбасс, Горький. — гиганты, а мы в Омске на крошечном заводе» … — говорили многие. Николай горел желанием разбить равнодушие этих людей. — Маленький завод?

Чепуха!

Мезин считался на заводе лучшим ударником, выполняя систематически норму от 120 до 150 процентов. На второй день своей работы, после отпуска Николай дал двести процентов выработки. В цехе удивились.

— Мелкие работы! Ты вот попробуй встань на нипеля, — говорил старый токарь Зиновьев. — Николай не смутился,

— Сколько по норме надо дать нипелей за восемь часов?

Тридцать два, — ответило два голоса. Вокруг Мезина собирался народ.

— Ну. а ты сколько даешь? — спросил Мезин Зиновьева.

— Тридцать пять — с гордостью ответил старый токарь.

Эта гордость подзадорила Николая.

— А я хочу дать сто!

Заявление Николая ошеломило людей. С минуту стояла тишина. Сверловщик Фурс подошел к Николаю, погладил ого по голове, говоря:

— Кладезь ума, ты опомнись!..,

— А эго копилка глупостей, — перебил его Мезин. в свою очередь трогая голову Фурса. Толпа захохотала. Фурс сердился.

— Ирода не переиродить, и выше нормы тебе не прыгнуть, — наступал на комсомольца усатый Фурс.

— Тут тридцать две кое-как выполняешь, а он — сто, — смеялся токарь Зюськин. Завязался жаркий спор. Сухощавого высокого Николая обступили со всех сторон.

— Не дать сто нипелей никогда, — раздавались возгласы…

Часовая стрелка придвигалась к цифре пять. Вторая смена приступала к работе. Николай оглядел всех людей и на прощанье сказал:

— Мы и Фурса перефорсим, а сто дадим, — и вместе с комсоргом Кононовым вышел из цеха.

Когда миновали проходную будку, Кононов оглянулся и убедившись, что никто их не услышит, высказал свою мысль:

— Хоть и хороший ты у нас. Мезин, но сто нипелей тебе не дать…

Мезин сердито посмотрел на своего комсорга и ничего не сказал в ответ.

***

Дома Николай был неразговорчив. «Похвастал, не обдумал, как теперь?» думал Николай. Он просматривал чертежи токарного станка в учебнике Макаревича, высчитывая бег шестеренки. «Ну предположим, что у меня обеспечено рабочее место материалами, в порядке весь инструмент — думал он, — работаю полностью 8 часов, ставлю 12 раз резцы, но это при нарезке 36 нипелей, а если делать сто, значит резцы надо ставить 33 раза. Много времени займет» … — Мезин задумался.

Слово комсомольца — твердое слово. «Если не дать сто нипелей за смену, Значит опозориться на весь завод. Фурс будет первый смеяться» — Николай продумывал все мелочи, высчитывал каждое свое движение. Особенно больших трудов ему стоило продумать, как добиться, чтобы его резец мог отрезать не 3 нипеля, а пять-шесть. Требовалось высчитать правильный угол отрезного резца, который бы дал наибольшую устойчивость и сэкономил дорогое время.

Вечером Мезин теоретически доказал себе, что 100 нипелей при соблюдении определенных условий можно дать.

***

В красном уголке беседовали рабочие. При появлении Николая говор утих. Фурс подмигнул Зиновьеву и, показывая глазом на Мезина, проговорил: — «Сегодня начнется!» Гудок прервал разговоры.

Расчеты Мезина оправдались. В конце смены он сдавал продукцию мастеру Милосердову. В наряде значилось: «Нарезано и отшлифовано нипелей 65 штук, заработано 13 рублей».

На следующий день Мезин дал 76 нипелей и лишь на третий день он выполнил обязательство. За 5 минут до конца работы он насчитал 100 посверкивающих нипелей. Сердце пламенело от радости.

Победа комсомольца уязвила Фурса.

— Лошадь в дождь не покупают, жену в праздник не выбирают, так и по одному дню жизнь не равняют, — с усмешкой говорил Фурс. На его иронию никто не отозвался. Многие рабочие задумались над выработкой Мезина.

Токарь 3юськин, работающий на одном станке с Николаем, во время пересмены расспрашивал у него о «секретах».

На заводе появилась доска, куда записывались ежедневная выработка и заработок стахановцев. Фамилия Николая стояла первой. Против нее с каждым днем нарастала цифра процентов выработки, далеко перевалив за полтысячи.

За Мезиным красовались имена Кононова, Зюськина, Зиновьева и многих других. Нормы выработки Мезина увлекли за собой лучших производственников цеха. Но спор со старым еще продолжался. Фурс не сдавал позиций.

— Вы не понимаете сами, что делаете, — говорил он стахановцам — ломаете нормы, потом снизят расценки и все это сядет за наш хребет…

— Ты не на своей дудке играешь, перепеваешь чужие песни — говорил ему Мезин.

— А ты умствуешь, подлипало, — говорил горячась Фурс.

Сколько его не убеждали, Фурс настаивал на своем, а через два дня он получил себе в руки козырь. Мастера Милосердова, уехавшего в отпуск, заменил молодой техник Новиков. Удивленный успехами стахановцев, Новиков самовольно начал снижать расценки. Ему казалось невероятным выписывать токарю или слесарю за 8 рабочих часов 20-25 рублей, он самовольно ввел оплату не за выработку, а за затраченное время. Фурс взбодрился.

— Видите, я прав оказался, — говорил он комсомольцу Кошкаревскому.

***

Однажды утром в заводе были ошеломлены. Кто-то ночью на фотокарточке в витрине ударников выцарапал глаза организатору стахановского движения Мезину Николаю. Виновника никто не знал. Фотографию сменили. Но через несколько дней история повторилась. Вскоре в станке Мезина оказалась изломаной часть, всем было ясно, что действует враг.

— Прокурор разберется, говорили стахановцы.

Прокурор разбирается.

***

Песня звонко звучит, взлетает ввысь. Это комсомольцы стрелочного завода веселятся на вечере в квартире своего лучшего стахановца недавно избранного комсоргом цеха Мезина. Но не только танцует и поет молодежь, а говорит и о делах.

На этом вечере комсомольцы решили сделать станок, на котором работает Мезин, комсомольским-стахановским.

С тех пор на станке работают комсомольцы Сухов, Кононов, Мезин. Все они выполняют норму выше 300 процентов. Как-то раз Кононов сказал Мезину: «Ошибся я тогда, брат, ошибся».

Не один Кононов ошибался, ошибались многие. А сейчас на заводе десятки стахановцев и к Николаю идут не только комсомольцы, но и старики просят совета. Он — лучший стахановец на заводе, выше его выработки не дает никто. Его рекорд — 750 процентов и этим Николай не ограничивается, он рвется вперед.

• << Назад
• Вперёд >>

• Омская областная Книга почета имени съезда ВЛКСМ
• ПРЕДИСЛОВИЕ
• ДА ЗДРАВСТВУЕТ СТАЛИН!
• ДВА ТОВАРИЩА
• СЧАСТЛИВАЯ ДОЛЯ
• ВОЗВРАЩЕНИЕ
• В БОРЬБЕ ЗА ПЕРВЕНСТВО
• КОМБАИНЕР ЦАПЕНКО
• УСПЕХ
• КРУШЕНИЕ ПРЕДЕЛЬНЫХ НОРМ
• ДЕВУШКА, ПОБЕЖДАЮЩАЯ СМЕРТЬ
• ПОДАРОК ИВАНА ГОРБАТЮКА
• ВОЖАТАЯ
• СПОР ПРОДОЛЖАЕТСЯ
• СТАХАНОВКА
• МАШИНИСТ ПАРОВОЗА 731-93
• ВЕЛЬТА СЭККЕН И ЕЕ БИБЛИОТЕКА
• СЫН
• ТЕЛЯТНИЦА ФЕКЛУША МИЛЕЖИК
• ПЕТР САЖИН
• ПРОПАГАНДИСТ
• ВОСПИТАННЫЙ КОМСОМОЛОМ
• КАНДИДАТ НА УЧЕНУЮ СТЕПЕНЬ
• ПОЛЯ КИЧИКОВА
• НА ШЛЮПКАХ В ЗАПОЛЯРЬЕ
• Выходные данные | Иллюстрации
• Все страницы