Спецвыпуск 1 АПРЕЛЯ 1995 года. Вторая страница — Страница 7

Газеты Периодика Газеты Заводская жизнь. №11 (4461) 31.03.1995

Заводская жизнь. №11 (4461) 31.03.1995 — Спецвыпуск 1 АПРЕЛЯ 1995 года. Вторая страница

Страница 7 из 9

Негромкая дата
СМЕЯТЬСЯ, ПРАВО, НЕ ГРЕШНО,

Любезный читатель! Оторви на минуту взор от газетной полосы и посмотри на небо. Нет-нет, левее… Еще левее… Немного выше… Здесь. Именно на этом месте небесной сферы располагается планета Гоголь. 1 апреля тому, чье имя она носит, исполняется аж 186 лет. По этому поводу неплохо было бы посмеяться.

В знаменитой серии анекдотов про русских классиков главный герой, конечно, Пушкин. Но если завязка такова: «Как-то Пушкин с Лермонтовым…», то к развязке неизменно поспевает Гоголь. Непьющий, целомудренный, тихий — чем это он так не потрафил фольклору? Ну длинноносый, ну смешная фамилия — вроде бы этого мало. Ничто в жизни Гоголя к насмешливому отношению не располагает. Не сравнить, например, с Толстым. Тот и вегетарианец был, и ханжа, и пахать выходил исключительно к курьерским поездам — казалось бы, поводов для иронии множество. Но… как- то не откликнулось народ­ное творчество на толстовские чудачества. Совершенно избежал  надругательств Достоевский, его блестящий юмор существует как-то сам по себе, отдельно от личнос­ти писателя. Не отражен в фольклоре Тургенев, ника­ких порочащих фактов про Гончарова и Бунина.

Гоголь же следует вплотную за Пушкиным, опережая даже Лермонтова, в качестве героя невероятных историй, фантастических домыслов и главное — анекдотов. Дело, конечно, в чувстве юмора, в смехе. В том, что его повести и пьесы вошли в наше сознание как анекдот. Ведь если разобраться, в русской классической литературе смеха очень немного. Гоголь, Чехов и… все. Даже у Салтыкова-Щедрина, за исключением «Истории одного города», сплошь мрачная сосредоточенная сатира. С Гоголем; же все ясно, поэтому над ним можно беспрепятственно и безнаказанно смеяться. Думаю, он не будет за это на нас в обиде.

* * *

Эх, памятник, куда катишься?
(письмо в газету)

Товарищи, граждане, бойцы пожарной охраны, братья и сестры! (Господ нижеизложенного прошу не читать!) Верьте мне! Нет лжи в моем рассказе, да разве такое придумаешь?

Начиналось все как обычно. Проснулся я под своим рабочим местом и первое дело взглянул на часы, не хватит ли трудиться? Но взглянув, ничего не увидел. Во-первых, «мои золотые» были уже с полгода как обменяны (согласно теории марксизма — ленинизма) на эквивалент в стеклянной таре, во-вторых, было совершенно темно. То есть такой стоял мрак, что я даже подумал: идет чеченская война и меня засыпало в блиндаже. Потом, правда, удалось сообразить, где мы, а где Кавказ. Ведь там я даже на курорте в любимую эпоху застоя побывать не успел. Да и в армии не служил из-за патриотизма — плоскостопия, вызванного ношением с детства отечественной обуви. От сердца отлегло — значит, я точно нахожусь в цехе и мне надо потихоньку пробираться к выходу.

Решать это пришлось во мгле, поэтому я кое-что задел рукавом, кое-что перевернул,споткнувшись. Здесь хочу прервать повествование и попросить прощения у отца родного — нашего начальника и всего геройски простаивающего коллектива цеха за причиненный моей неловкостью материальный ущерб в размере 100 миллионов рублей в новых грабительских ценах. Обязуюсь возместить его, как только мне будет выдана зарплата за истекший и текущий годы. Замечу: хорошо, что у нас еще верят в коммунизм и не закрывают на замок дверей, а то бы ущерб был больше.

Выйдя, тем не менее, с дверями в руках на улицу, я был слегка ошарашен полной темнотой. Ну ладно, нет у нас на территории фонарей — и не надо! И так пригляделись. Но куда, скажите, подевался лунный свет? А виновно в его недостатке правительство Черномырдина! Прямо скажу: пора их менять, ой пора…

Будучи разорен Гайдаром и не имея фонарика — жучка, которым обзавелись все «но­вые русские», я двинулся вперед на «автопилоте», к че­му издавна привык, работая на авиакосмическом предпри­ятии. И тут я наткнулся на какого-то высокого человека.

Сначала показалось, что это стоящий на посту сотрудник МГБ заехал мне сапогом в челюсть, что неэтично и больно, особенно в правовом государстве. Желая выразить протест, стал нашаривать кирпич… И тут появилась луна.

Даже по прошествии (ну и словечко откопал) многих дней при воспоминании об увиденном невольно желтею и синею, как американский куриный окорочок. Передо мною стоял памятник герою ближнего зарубежья Богдану Хмельницкому, а я обнимал его правую очень твердую ногу. Стой монумент на своем законном месте в сквере напротив литейки, все было бы ничего. Он же встретился мне посреди главной аллеи, обнаженная сабля над головой, глаза сверкают голубоватым зловещим огнем. Я хотел, нечленораздельно крикнув, бежать, но почему-то отчетливо произнес: «Добрый вечер, Богдан Михайлович. Хай живе вильна Украйна!» Откуда мне стало известно его отчество и почему заговорил по-хохляцки — не знаю.

Хмельницкий, молча поднял меня, как щенка, за шиворот, разглядывая со всех сторон. Я случайно дохнул на него. Судорога пробежала по каменному лицу, он поспешно поставил меня на землю и произнес замогильным басом: «Какую гадость гонят теперь винокуры, нет настоящей горилки. Потому вы все умом и повернулись!» И простонал: «Холодно мне, холодно. Обнищал народишко, скуп стал.  Раньше на меня всякую зиму шапку надевали, теперь не дождёшься. Уйду я от вас. Как снег растает, так и уйду. Давно бы надо, да жаль других заводских гипсовых ребят. Они тоже без шапок, скучно им будет молча стоять. Один меня раньше все представителем эксплуататоров называл; а сейчас заявляет: «Долой классовые различия! Монументы всех стран, соединяйтесь!» Другой —  лихой малый, прямо запорожский казак — все зовет: «Давай Михалыч, угоним АН-74 и махнем Украину с Россией воссоединять». А я ему: «Валера, сколько можно? Соединяешь их, воссоединяешь, а они, как тараканы, в разные стороны. Поставят дырявый забор на границе и в щели друг другу дули показывают. Тьфу1 Не желаю больше. Я в Америку сбегу, в Израиль, там теплее, нет лимитно — заборных карт и таких алкашей, как ты, собака!». И указал на меня саблей. От его голоса поднялся ветер и уши меня к самым воротам — прямо в руки ох ране.

А теперь мне никто не верит. Эти чинуши твердят: «Пить надо меньше и реже!» Реже… Братья и сестры, вы-то люди свои, еще раз прошу: поверите на слово и задумайтесь над фактом — памятники от нас бегут. Эмигрируют. Что ж это будет и как же тут не пить?!

Любящий гласность работник н-ского цеха А. АНОНИМСКИЙ

* * *

Какая фемина!

Одесситы давно избрали в качестве символа «Юморины» дюка Ришелье. Специальная первоапрельская комиссия «ЗЖ» на традиционном ежегодном совещании пришла к выводу, что мы тоже не лыком шиты и отправилась по территориям и весям родного предприятия с целью тщательного осмотра памятников зодчества и произведений искусства.
«Баба что ли? Нет, мужик! Ой, баба!» — облик женщины с кочергой, охраняющей подходы к 20-му цеху, пронзил наше воображение. Эта кандидатура была единогласно утверждена на должность символа. Однако из подробностей ее биографии удалось установить лишь пол (женский), возраст (приблизительно 57-го года рождения) и тот факт, что всему многообразию косметики она предпочитает алюминиевую пудру. Будем благодарны читателям за любые сведения об этой выдающейся (в буквальном смысле слова) личности.

 * * *

Заводской перифраз
(на мотив песни ,,Весна“ группы ,,ДДТ“)

Плюс один, ноль, минус семь, минус два — почернели дома. Разве это весна — серое небо — ха-ха!
С остановки бегут: шагом марш, в полубег!
Под зонтами и без, через дождь, через снег.
И работа для них — чума,
И работа для них — чума,
И работа для них — чума,
И работа для них — a-xa-xal В проходной собирается стая сапог.
Через щель турникета сочится толпа.
Гул машин, голоса и отрывистый смех,
И зарплаты опять не хватает на всех.
Недовольны они весьма,
Недовольны они весьма,
Недовольны они весьма,
Недовольны они — а-ха-ха!
А всеобщий настрой отражают часы,
И расписанный день, и шальные глаза…
И начальство, вспотев от заполненных дней.
Все вещает рабочим, чтоб стали умней.
Не хватает на всех ума,
Не хватает на всех ума,
Не хватает на всех ума,
Не хватает на всех — а-ха-ха!
Мистер «Полет», жизнью много потасканный,
Жареный, пареный, грубый и ласковый!
Отпрыск московский, на мать непохожий,
Чтобы взлететь, ты все лезешь из кожи.
Оперативки, планерки и споры,
Дым папиросный, курилки, столовые…
Ваши порядки — тюрьмы откровения,
Вскрыли мне вены тоски и сомнения.
Сэр АКО, жизнью вы не балованы,
Но все равно вами все очарованы.
Пан АКО, я влюбился без памяти В ваши шальные глаза.
И тот, кто пришел сюда,
И тот, кто пришел сюда,
Сам не уйдет — да-да!
Полюбив навсегда, а-ха-ха!

* * *

УТЕРЯНА
Утеряна ведомость на получение зарплаты работников трехсотого отдела. Нашедшего просьба уничтожить (за вознаграждение).
Финотдел.

ИЗМЕНЕНИЕ
С 1 апреля 49-й отдел, возглавляемый В. И. Антоновым, будет переименован в АНТК им. Антонова. Претензии принимаются в течение месяца со дня опубликования объявления.

УТОЧНЕНИЕ
По сведениям, предоставленным редакции капитаном милиции, лязг, грохот и звон разбитого стекла, доносившиеся на днях из окон
отдела главного технолога, не следует расценивать как нарушение общественного порядка. Просто в очеред­ной раз инженеры и конструкторы выкидывали свои шутки.

ПОТЕРЯЛСЯ
В странах ближнего зарубежья в районе Харькова потерялся Владимир Михайлович ХРОМОВ. Нашедшего просьба не беспокоиться.
Коллеги.

* * *

ЭПИЛОГ
Все твердили о «Полете»,
Да к какой звезде пристать,
Можно только на болоте
Так беспочвенно мечтать.

В. Высоцкий (пунктуация изменена).

• << Назад
• Вперёд >>

• Заводская жизнь. №11 (4461) 31.03.1995
• Есть у революции начало. Нет у революции конца?
• Подытожим: как год прожит?
• САМОЛЕТЫ ПЕРЕСТАЛИ БЫТЬ ХОДОВЫМ ТОВАРОМ
• Кружится в сердце тот старый вальсок
• Спецвыпуск 1 АПРЕЛЯ 1995 года
• Спецвыпуск 1 АПРЕЛЯ 1995 года. Вторая страница
• Фотографии и иллюстрации
• Выходные данные
• Все страницы