На Бурчум — Страница 4

Публицистика Проза Публицистика РАЗГРОМ БАКИЧА

РАЗГРОМ БАКИЧА — На Бурчум

Страница 4 из 9

***

На Бурчум

27 августа 1921 года начальник 13-й кавалерийской дивизии П. П. Собенников отдал боевой приказ частям дивизии о выступлении на город Бурчум.

* Бурчум — небольшой городок, расположенный на правом берегу Иртыша. Его окружали скалистые сопки. Саманные одноэтажные домишки беспорядочно разбросаны на дне огромного котлована, примыкающего к реке. На окраине стояли ветхие юрты бедных аратов.

Как и предусматривалось директивой штаба Помглавкома войск республики по Сибири В. И. Шорина, наступление должно было развиваться по двум направлениям.

В состав левой колонны входили главные силы дивизий: 73-й Петроградский, 74-й Семипалатинский, 77-й кавалерийский полки и артиллерийская батарея. По этому же маршруту следовали штаб и тылы дивизии. Всего в колонне насчитывалось 11 эскадронов в 900 сабель при четырех орудиях и 24 пулеметах. Возглавил ее опытный военачальник, командир бригады К. И. Новик, человек большой энергии, силы воли и сообразительности. Перед частями этой колонны стояла задача совершить марш по малоисследованному пути Алексеевка — Акчи — город Бурчум, атаковать противника во фланг и с тыла (с востока) и при содействии 75-го полка, наступавшего с запада, разгромить его авангард, очистить от белогвардейцев город Бурчум и прилегающий район.

В правой колонне основной силой был 75-й имени Степана Разина полк под командованием М. В. Са- мокрутова. Разинцы гордились боевыми традициями своего полка. Еще в начале восемнадцатого года он был переведен в Петроград. Революционно настроенные красные конники участвовали в подавлении контрреволюционных выступлений, а затем в полном составе прибыли на Восточный фронт. Полк сохранил основные кадры. Разинцы были сравнительно хорошо экипированы, а лошади в большинстве справные. В предыдущих боях полк отличался высокой организованностью, дисциплиной и напористостью. Зная положительные стороны разинцев, командование дивизии было уверено и на сей раз, что они не подведут, выполнят поставленную задачу.

Полк двигался по маршруту стан Кендырлик (северо-восточнее города Зайсан) — Майкапчигай — поселок Динфо — город Бурчум. Его задача — к рассвету 2 сентября форсировать реку Иртыш и ударом с запада содействовать главным силам дивизии в уничтожении противника и освобождении Бурчума.

Для прикрытия дивизии с севера (от внезапного нападения белогвардейских банд) намечалось выслать кавалерийский дивизион в 200 сабель во главе с помощником командира 74-го полка Валиулисом. Двигаясь по маршруту Акчи — Чункур — Таралак, кавалеристы должны были уничтожить противника в долине Чункур и в дальнейшем наступать на город Шара-Сумэ, содействуя главным силам дивизии в разгроме врага.

Ранним утром 28 августа эскадроны 13-й кавалерийской дивизии выступили в поход и в установленное время миновали пограничные пункты. Операция началась. Настроение красноармейцев и командиров было боевое. «У всех нас было одно стремление — скорее разгромить врага и вернуться домой», — вспоминал бывший военный комиссар 77-го полка К. П. Лавровский.

Изредка по колоннам передавались команды эскадронных и полковых командиров. До слуха доносились шутки, смех. Погода была хорошей. По-осеннему теплые солнечные лучи приятно согревали людей. Никто не думал о трудностях и лишениях боевого похода. А они не заставили себя долго ждать, встретились на первых же километрах пути и в дальнейшем возрастали с каждым часом.

Места тут были незнакомые, дикие. Степь выглядела настолько безлюдной, что казалось, будто со времен Чингиз-хана сюда не ступала нога человека. Топографических карт не было. На всю дивизию имелось несколько устаревших географических, непригодных не только для разработки боевых операций, но даже для ориентировки. И поэтому маршруты пришлось прокладывать с учетом рельефа местности, полагаясь порой только на командирскую интуицию. Пытались нанимать проводников из местных бедняков, но они, как правило, были неграмотны и нередко сами плохо ориентировались, к тому же боялись баев. Кулаки и баи информацию давали заведомо ложную. Двигались без дорог, иногда по тропам кочевников, а эти тропы не годились для колесного (гужевого) транспорта. На каменистых равнинах и скалистых хребтах животные калечили ноги, выбивались из сил, падали. Мешали им и многочисленные норы сусликов, мышей и тарбаганов, которыми степь буквально кишела. Грубая, колючая трава не годилась для скота. А запастись в дорогу кормами не было возможностей. Колодцы встречались очень редко. В них не хватало воды даже местному населению. Приходилось экономить буквально каждую ее каплю. У многих бойцов от жары трескались губы, из ран сочилась кровь. Только у отдельных, чаще пожилых бойцов в притороченных торбах хранилось про запас малость живительной влаги: они берегли ее для своих коней.

Участник похода военный комиссар дивизии Н. Ф. Евсеев писал: «В песчаных степях кони утопали по грудь; немилосердное солнце пекло и доводило до тошноты. Воды не было, люди спешивались, ведя коней на поводу. Быстро уставали. Весь путь от Вороньего Гнезда до Бурчума проходил по песчаным степям и каменным полям, которые представляли собой бесконечную степь, сплошь усыпанную булыжником и гальками. Растительности не было никакой. Кони и люди быстро утомлялись, отбивали ноги и вывихивали их. Дневная жара сменялась холодной ночью».

Позднее на пути стали встречаться горные реки, глубокие и очень быстрые. Даже в летнюю жаркую погоду не каждый окунется в их холодные бурные потоки, а кавалеристам осенью предстояло форсировать их вплавь, так как переправочных средств не было. Эти реки особенно пугали животных. Верблюды, например, ни за что не хотели идти в воду. Даже побои не помогали. Они визжали, кусались и убегали в степь. Только буйволы вели себя спокойно и упорно брали водное препятствие.

Отсутствие дорог, переправ через реки и тяжелые климатические условия отрицательно отражались на передвижении тыловых колонн с продовольствием, фуражом, кухнями и боеприпасами. Они часто останавливались и отставали. Ускорить их продвижение не удавалось. Боевые эскадроны, ушедшие далеко вперед, оказались без фуража и продовольствия. Иногда по пути следования бойцы и командиры выменивали у местных жителей мясо, брынзу, просяные колосья и кумыс на плиточный чай, сахар и спички. «Печеный черствый хлеб с плесенью был большим лакомством и редкостью, а лепешки из гороховой муки могли есть далеко не все», — вспоминал военком дивизии. В монгольских реках водилось много рыбы (монголы ее не ловили), но бойцы ловить ее не могли: не запаслись рыболовными снастями, да и времени не было.

Войска продвигались с трудом. Утомлялись люди, выбивались из сил кони, а противник все не появлялся. И только 29 августа в 15 часов вблизи пикета Чиль-Какой головное охранение правой колонны, возглавляемое помощником командира 75-го кавалерийского полка Тарасенковым, встретило конный разъезд белогвардейцев в 13 сабель. Противник не принял боя, успел скрыться. Из-за усталости коней красноармейцы не могли преследовать вражеский дозор. Таким образом, первая встреча с противником оказалась неудачной.

31 августа охранение достигло пикета Килти-Булак (в 20 километрах юго-западнее города Бурчума). Здесь оказался белогвардейский заслон — эскадрон казаков под командой войскового старшины Дмитриева. Белогвардейцы заранее выбрали выгодную позицию, настроились дать бой и любой ценой его выиграть. Наши кавалеристы хотели атаковать врага с марша, но устали кони, да и наступившая темнота мешала вести бой в незнакомой местности.

Ночь прошла в обоюдных приготовлениях к бою. А чуть забрезжил рассвет, кавалеристы начали седлать коней. Тихо передавалась команда: «По коням». Когда все были готовы, Тарасенков скомандовал: «Шашки к бою! За мной, в атаку, марш-марш! »

Над степью раскатилось разноголосое кавалерийское ур-р-а-а! Противник не ожидал столь стремительных действий, растерялся, был смят и опрокинут. Ему ничего не оставалось, как сопротивляться в отдельных схватках, которые продолжались то в одном, то в другом конце поля. Красные конники и их командир показали себя настоящими героями в этом бою. Когда группа красноармейцев вырвалась далеко вперед и оказалась в окружении казаков, которые пытались ее разоружить, Дмитрий Тарасенков выхватил наган и поскакал на выручку к бойцам. Он расстрелял несколько человек в упор, а как только кончились патроны, обнажил шашку и сильным ударом клинка рассек голову наскочившему белогвардейцу. Тут же сзади усатый унтер нацелил пику в спину красного командира. Смерть казалась неминуемой. Но в этот самый миг, когда пика пронзила толщу бурки, Дмитрий Алексеевич повернулся, и стальной наконечник «потерял» цель, вместо того, чтобы проникнуть, только царапнул тело. Рана оказалась не опасной. Подоспевший на помощь командиру красноармеец Иван Алексеев выстрелил в унтера в упор. Грузное тело беляка рухнуло на землю. Только теперь командиру удалось «освободиться» от вражеской пики.

Вскоре к Тарасенкову подскочил эскадронный лекарь:

— Товарищ командир, вы ранены?

— Нет! — Он вытер ладонью пот с лица и только тогда увидел, что сбоку вся бурка была в крови.

Таких эпизодов, когда люди забывали о собственной безопасности, проявляли мужество и героизм, было много. Когда бой закончился, красноармейцы подобрали оружие, поймали лошадей, оставшихся без седоков, свели в колонну пленных.

Несколько белоказаков пытались спастись бегством, переплыть через реку, но большинство их нашло бесславный конец в холодных водах быстрого Иртыша.

Белогвардейское командование вначале приняло климатические условия отрицательно отражались на ступающих. Как только разведывательные подразделения этого полка вышли к берегу Иртыша, белые открыли по ним огонь. Наши кавалеристы дали ответный залп. Началась перестрелка. Она продолжалась и тогда, когда подошли остальные эскадроны полка. Противник увлекся боем, ослабив разведку в северном и восточном направлениях от Бурчума. К месту боя он подбрасывал все новые силы, чтобы не дать красным конникам форсировать Иртыш, воспрепятствовать наступлению на город.

Тем временем главные силы 13-й дивизии продолжали быстрое продвижение по намеченному маршруту, не встречая сопротивления. 30 августа разведывательный эскадрон вышел к реке Каба. Она оказалась широкой и бурной, на месте переправы имела двенадцать проток (рукавов). Берега поросли мелким кустарником, из-за которого поверхность воды не просматривалась. Разведчики с ходу преодолели реку, скрытно вышли к неприятельской заставе. Пять белогвардейцев во главе с есаулом Старковым, застигнутые врасплох, без сопротивления сдались в плен. Остальные казаки, находившиеся вдали от заставы, услышав шум и выстрелы, быстро ускакали в сторону Акчи (в четырех верстах восточнее Кабы). Догнать их не удалось.

Как и следовало ожидать, успевшие скрыться предупредили начальника отряда прикрытия полковника Колокольцева о приближении советских войск. Последний без боя оставил Акчи и отвел отряд в сторону Бурчума, где находились основные силы охранения противника.

1 сентября на рассвете левая колонна 13-й дивизии вышла к речке Бурчум в 30 километрах северо-восточнее города Бурчума. Дул сильный ветер, высоко вздымая холодные волны. Поблизости ни лодок, ни других подручных средств, а нужно было захватить плацдарм на противоположном берегу. Кто рискнет кинуться в холодную бушующую круговерть, перебраться через реку вплавь?

К командиру 77-го полка Воробьеву подъехал Коля Соколов.

— Разрешите мне переплыть. На том берегу, в зарослях, должны быть лодки. Я найду их и пригоню, только в случае чего поддержите огнем.

— Поддержим, — ответил командир.

Коля быстро разделся и на своем коне решительно вошел в ледяную воду. Поплыли. Красноармейцы с замиранием сердца следили за опасной борьбой своего любимца-агитатора с разъяренной стихией. Соколов вышел победителем. Он преодолел реку дважды, привел товарищам лодку. За этот подвиг был удостоен памятного жетона.

* По заказу командования дивизии были изготовлены памятные жетоны, которыми награждали наиболее отличившихся в боях бойцов и командиров.

Вскоре отыскали еще несколько лодок, а из зарослей соорудили плотики. Началась переправа, хлопотливая и очень опасная. Быстрое течение сносило животных вместе с всадниками. Люди выбивались из сил, чтобы удержаться на воде и спасти ценные грузы, боеприпасы и продовольствие. Три лошади и четыре верблюда с грузом унесло течением. Потери были небольшие, но крайне неприятные, тем более, что еще не было боя с противником.

Не встречая огневого сопротивления врага, кавалерийские подразделения повели наступление на город с северо-востока, чтобы выйти в тыл противника. К 12 часам дня сторожевое охранение врага, выставленное в 18 километрах восточнее Бурчума, было отброшено с занимаемой позиции. Только после этого белым, наконец, удалось разгадать замысел советского командования. Но было уже поздно. Инициативой овладели красные кавалеристы, они брали сопку за сопкой, рубеж за рубежом, тесня белоказаков к городу.

Услышав выстрелы, местные жители (киргизы, монголы, казахи, китайцы) поспешно укрылись в домах и юртах, а кое-кто из богачей убежал в горы. Город опустел, замер. Только время от времени по узким пыльным улицам Бурчума то в одну, то в другую сторону проносились эскадроны белогвардейской конницы.

Белое командование придавало большое значение бурчумскому плацдарму, называя его «воротами в западные районы Монголии». Здесь была сосредоточена сибирская дивизия (из кулацко-эсеровских элементов) во главе с мятежным полковником Токаревым. Для поддержания морального духа в помощь ей придали две офицерские сотни. На вооружении белогвардейцев насчитывалось свыше 1250 сабель и винтовок, два орудия и пять пулеметов. Общее руководство боем осуществлял генерал Степанов, ярый враг Советской власти, правая рука Бакича. По его приказу без суда и следствия расстреливались коммунисты, работники милиции и других советских органов.

С берегов Иртыша на северо-восток к Бурчуму Степанов спешно перебросил два полка конницы «народной дивизии», которые оказывали сопротивление 75-му кавалерийскому полку. Одновременно сюда же выдвинул офицерскую казачью сотню — наиболее маневренную и боеспособную единицу. Сам выехал на высоту, с которой хорошо просматривалась окружающая местность и видно было поле боя. Отсюда он решил руководить войсками. В воображении генерала уже рисовался захватывающий триумф: красные бегут, а он организует преследование и пленение большевиков. О нем будут писать в газетах, будут восхищаться его военным гением. Ему и в голову не приходило, что он всего лишь пешка в руках японских, английских и американских империалистов. За жалкие подачки гаоляна, пшеницы и риса он, как и другие белогвардейцы, безропотно исполняет их волю, проливая кровь соотечественников.

А красные продолжали наступление.

Комбриг Константин Игнатьевич Новик, возглавлявший левую колонну, был от природы на редкость смелым и сильным человеком. Его пренебрежение к опасности выходило порой за рамки обычных представлений о храбрости. Иногда он буквально бросал вызов судьбе, попадал в трудное положение и чудом оставался в живых. Опытный командир, сотни раз участвовавший в схватках с врагом, прошедший во главе кавалерийского полка от Волги до Иртыша, а затем до озера Зайсан, К. И. Новик понимал, что сейчас успеха можно добиться только энергичными наступательными действиями, сохраняя за собой инициативу. Малейшее промедление могло привести к срыву всей операции. Тем более, что противник быстро наращивал силы (главным образом за счет кавалерийских частей), а у красных конников положение было тяжелым. Артиллерия отстала и помочь огнем не сможет. Наши части уступали противнику в количестве сабель. На стороне белых имелся ряд других преимуществ: наличие двух орудий, знание и использование местности, прямая помощь зажиточной части местного населения лошадьми и продовольствием. У комбрига созрело решение, простое по замыслу и оригинальное по осуществлению: быстрым наступлением с севера и северо-востока шестью эскадронами кавалерии (остальные эскадроны находились в охранении и резерве начдива), при поддержке огня двадцати пулеметов, нанести удар во фланг и тыл противника и при содействии 75-го полка, наступающего с запада, завершить разгром бурчумской группировки, освободить Бурчум.

Комбриг выдвинул на фланги пулеметные тачанки. Их огонь должен был сыграть важную роль: расстроить боевые порядки атакующей кавалерии. На левом фланге 73-го полка эскадроны повел в атаку помощник командира полка Е. А. Могилевчик.

* Бывший младший унтер-офицер лейб-гвардии конного полка Евдоким Андреевич Могилевчик прошел путь в Советской Армии от командира взвода до командира дивизии. В годы Великой Отечественной войны он командовал корпусом, был помощником командующего армией. Умер в 1947 году в возрасте 57 лет.

Кавалеристы под командованием Е. А. Могилевчика с ходу врубились в боевые порядки белых. Впереди Евдокима Андреевича скакал И. В. Емельянов. Он не отличался богатырским телосложением, но в нем удачно сочетались физическая сила и ловкость. Илья Васильевич мог быстро «возгораться» и тогда становился страшен. Товарищи удивлялись: откуда бралась у него такая сила.

Вот он столкнулся с казаком, словно молния, блеснула его шашка, и по земле покатилась вражеская голова. Ловко маневрируя конем и шашкой, в первые же минуты боя он успел зарубить еще четырех казаков, — вспоминала Е. С. Собенникова.

Рядом рубился с врагом кавалерист Л. С. Твердохлебов. От каждого «железного» удара его падал на землю бандит. Лука Семенович увлекся боем и не заметил, как с боку неожиданно налетел белогвардейский офицер. Боец не успел уклониться от вражеского удара. Почувствовав падение хозяина, конь повернул в сторону своих. Тут подоспел Дементий Токарев и вышиб из седла их благородие, но спасти товарища не успел. Смелого бойца Луку Твердохлебова похоронили товарищи с почестями вдали от родины, на китайской земле.

Атаки нарастали. Свыше двухсот белогвардейцев отправили на тот свет красные конники во главе с Могилевчиком.

Успех левого фланга воодушевлял бойцов и командиров других подразделений. Лихо воевали кавалеристы эскадрона Н. Н. Потапова. Во время атаки они зарубили более ста бандитов и столько же взяли в плен. Сам командир эскадрона был ранен, но не покинул поле боя.

С той и с другой стороны вступали в бой все новые и новые силы. Пехоты на поле не было видно. Повсюду раздавались звон стальных шашек да храп рассвирепевших лошадей. Было совсем как в «Полтаве» А. С. Пушкина.

Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся сплеча.

Лошади спотыкались о человеческие трупы. Утих многозвучный рокот пулеметов: пулеметчики не могли стрелять по врагу, боясь поразить своих бойцов.

«Казара — так мы называли белогвардейское казачество, — вспоминал бывший военный комиссар

го кавалерийского полка Константин Петрович Лавровский, — дралась с отчаянием обреченных. Впервые на востоке страны я был свидетелем и активным участником большой и жестокой кавалерийской схватки. Топот копыт, ржание покалеченных коней, лязг стальных сабель, стоны и крики людей — все слилось в один дикий рев. Вначале идти в атаку было страшно… Потом, как это часто случается, страх заглушило дружное, мощное «ура», и я уже ничего не боялся. Передо мной мелькали разноцветные вражеские зипуны, погоны, слышались удары собственной сабли».

В этом бою Константин Петрович показал исключительную смелость и умение владеть шашкой. Он лично зарубил несколько белогвардейцев.

• За отличие в боях Лавровский был направлен на учебу в Московский университет. Он стал крупным ученым — членом-корреспондентом Академии наук СССР.

Острая схватка произошла на другом фланге, у реки. Белогвардейцы пытались проникнуть в тыл советских войск, используя неровности местности и прибрежные заросли. Их заметил командир отделения Иван Плешков. С семью всадниками он кинулся наперерез врагу. Противник, намеревавшийся ударить во фланг, сам оказался атакован красными. Понеся большие потери, белогвардейцы начали отходить. Иван Николаевич продолжал преследовать их, поливая свинцовым дождем из пулемета.

В центре белоказаки дрались также напористо. Им удалось потеснить наши эскадроны. Нависла угроза прорыва белых в тыл наших войск. В этот критический момент Новик собрал в единый кулак резервный эскадрон, взвод охраны, связистов и командиров штаба. Было очень рискованно, ибо тыл остался оголенным, но иного выхода комбриг не видел.

— Шашки к бою! Рысью марш!

Он устремился вперед, увлек за собой остальных. В атаку поскакали связисты, писари, лекари и повара. Неожиданное появление большой группы красных задержало атаку белогвардейцев. В представлении Реввоенсовета войск Сибири для награждения К. И. Новика орденом Красного Знамени сказано: «За проявленную личную храбрость в бою 1 сентября под г. Бурчумом, когда он, видя, что обстановка боя складывается неблагоприятно для вверенной ему бригады, бросился вперед и личным примером увлек за собой бойцов 27.

Комиссар 77-го кавалерийского полка К. П. Лавровский

Командир 2-й кавалерийской бригады К. И. Новик

А тем временем старшина Гладков и красноармейцы 77-го полка Волощук и Масюк вышли по лощине в тыл к белогвардейцам. На одной из сопок они заметили пулемет, который вел огонь по красным частям. Смельчаки стремительно атаковали с фланга пулеметный расчет. Застигнутые врасплох, беляки растерялись и торопливо подняли руки. Масюк быстро спешился.

— Кто из вас наводчик? — строго спросил он.

— Я… — в замешательстве ответил бородач.

— Готовь пулемет… Огонь откроешь по моей команде, а не то… — и он показал на шашку.

Быстро развернули пулемет в направлении высоты, из-за которой выскочила казачья сотня. Казаки неслись с криком, улюлюканьем, но они не ожидали у себя в тылу красных, потому внезапный пулеметный огонь оказался им не по вкусу. Кони вздыбились, ряды смешались. Вскоре к сопке подоспели наши кавалеристы. Вражья сотня не выдержала напора и обратилась в бегство.

Командир взвода Александр Семенов с группой бойцов проник далеко в тыл и натолкнулся на большой обоз, пытавшийся скрыться в сопках. Подобно урагану, красные храбрецы налетели на вражескую колонну. Беляки кинулись наутек, а кто не успел, торопливо поднял руки. Александр Васильевич захватил в плен полтора десятка солдат и в полной сохранности дивизионный обоз. Это была богатая военная добыча. За этот подвиг А. В. Семенов был награжден именными часами.

Во второй половине дня наступил перелом. Теснимые нашими частями, белогвардейцы начали отступать к реке по всему фронту. Преследуя врага, командир эскадрона Колесников оказался в окружении казаков. Они вышибли его из седла, и седой фельдфебель уже готовился дорубить шашкой раненого командира. Но в это время командир взвода Петр Лавров вихрем налетел на белогвардейцев. Его острая шашка обрушилась на плечо замахнувшегося казака. Собрав свои силы, Колесников взобрался в седло освободившегося из-под убитого беляка коня и продолжал бой.

К этому моменту переправился эскадрон 75-го полка через Иртыш. Он тут же атаковал противника, укрывшегося в лощине. Белогвардейцы торопливо поднимали руки вверх. Бывшие «герои народной дивизии», которые устроили резню партийных и советских работников в Каркаралинске, громкими воплями просили сохранить им жизнь.

Лишь поздно вечером, когда невозможно стало отличить своих от противника, красные конники прекратили преследование. Под покровом темноты жалкие остатки белоказаков устремились по прибрежным зарослям в сторону Шара-Сумэ.

Инспектор артиллерии корпуса, белогвардейский генерал Кирхман на допросе говорил: «Русские красные войска совершенно неожиданно взяли Бурчум. Сдержать натиск 13-й кавалерийской дивизии не удалось. Корпусу пришлось отступить, оставить город».

Таким образом, бурчумский бой закончился полным разгромом крупных сил противника, которые прикрывали главную его базу — город Шара-Сумэ. Советские бойцы и командиры продемонстрировали бесспорное моральное превосходство, проявили исключительную смелость и высокую волю к победе.

 

• << Назад
• Вперёд >>

• РАЗГРОМ БАКИЧА
• В стане белогвардейцев
• Подготовка операции
• На Бурчум
• Разгром
• Возвращение
• Послесловие
• ПРИМЕЧАНИЯ
• Выходные данные | Иллюстрации
• Все страницы